Анжела Аджемян перебралась из Алеппо в Армению более полутора лет назад с тремя детьми – Ованесом, Мегеди и Мовсесом. Армения приняла их с распростертыми объятиями, но раны, полученные в Алеппо, до сих пор не зарубцевались. В беседе с «Армяне сегодня» Анжела рассказывает об аду, принесенном войной, Родине-Армении и продолжении незавершенной истории.

– Анжела, говорят, в Алеппо нет ни одной армянской семьи, которая бы не имела свою историю 1915 года. Откуда происходят Ваши корни? 

– Да, любая семья сирийских армян историю своего клана начинает с Западной Армении. Отец моего отца был родом из Сасуна. Его семья видела Геноцид, жила в этом аду. Как говорил мой дед, судьбу видели написанной на лбу. На пути бегства мать моего деда сплела волосы дочерей и бросила их в реку, чтобы турки-аскяры даже не попытались пальцем прикоснуться к ним, осквернить. Это была очень отважная семья. Дед Тигран был боевиком, крал оружие у турецкой армии и отдавал армянам, чтобы защищались, но когда турки узнали об этом – преследовали его, и чтобы не погибнуть от рук турок, он выпил яд и скончался.

Дедушка, когда были маленькими, всегда предупреждал нас не доверять мусульманам, поскольку пережил их ужас. Впоследствии, когда мы пережили все это, я по-новому переосмыслила рассказы деда.

 – Анжела, тем не менее, произнося слово Алеппо, в Ваших глазах пробуждаются свет и воспоминания. Предполагаю, что до войны жили мирной, благополучной и счастливой жизнью.

 – Да, так и было. Я работала воспитательницей в детском саду, но поскольку дети были маленькими, вынуждена была оставить работу, чтобы ухаживать, растить их. Но муж работал в двух местах, у него был холодильный завод, а вторая специальность была – матер по металлу. Работал, честным трудом зарабатывал хлеб наш насущный, мы были довольны  и благодарны тому, что имели (умолкает, глаза затуманиваются – авт.)

– Что же случилось потом? Как война ворвалась в Вашу жизнь? 

– Война только началась. Место работы мужа было далековато от города, в одном из близлежащих сел, поскольку правительство запрещало иметь в городе предприятия и эксплуатировать их. Когда исламская армия напала на это село, муж мой Минас и его отец были там. Один из соседей, пьяный, предал, что на предприятии работают отец и сын христиане, не из их нации и веры, а для исламистов, мозги которых были промыты – кто не из них, не имеет права жить. В этом была причина, что моих мужа и   свекра похитили. Несколько дней не получая вестей, я послала за ними человека, написала письмо, поскольку телефон не работал, а ответа все не было.

Только спустя неделю достигла весть, когда одному из армян удалось сбежать и добраться до города. По его словам, исламисты похитили моего мужа и его отца, «чтобы   судить». Мы уже представляли, что может произойти, потому отправили к ним одного мусульманина (армянина отправить было невозможно – его постигла бы судьба моего мужа). Через него обещали заплатить деньги – готовы были заплатить, сколько потребуют. Однако боевики не признались, что держат у себя таких людей.

– Они действительно были у них? 

– Мы были уверены, что они у них. Я даже представляла, каким мукам их подвергали, мучили голодом. Каждый час растянулся для нас в целый век, перепутались день и ночь. Спустя месяц мне позвонил один мусульманин, говоривший на их языке. По его словам, он был адвокатом, также попал в плен, вместе с моим мужем провел этот месяц, но ему удалось освободиться. Я поначалу не поверила, но он знал такие вещи, что только муж мог ему рассказать. Он передал, что Минас и его отец Ованес живы. Это стало для нас новой надеждой. Я попыталась расспросить у него пути спасения, но он с иронией сказал, что у исламистов есть и деньги, и оружие, и человеческий потенциал. Просто их цель – заставить моего мужа и его отца изменить веру.

После того случая минуло 4 месяца. Это был неописуемый ад. Но звонок не заставил себя долго ждать – я получила известие о том, что муж и его отец скончались. Потом позвонила адвокату-мусульманину, чтобы уточнил сообщение. Спустя день он позвонил и сказал, что мужа и его отца убили за то, что не согласились сменить веру.

Нам даже не отдали их трупы, хотя мы сделали все возможное – даже обращались в Красный Крест. Однако боевики заявили, что если они отдадут трупы – мы похороним их по христианскому обряду, а они похоронят по мусульманскому. Прождали пять дней, но постепенно надежда получить трупы развеялась (беседа ненадолго прерывается, в комнату вошла Мегеди, принеся с собой свет, развеявший царящую в комнате грусть. Она пришла забрать школьные тетради).

– Анжела, представляю, как трудно было. Но как бы неуместно ни было, народная пословица гласит: покуда Земля вертится, жизнь продолжается. Как продолжилась Ваша жизнь и жизнь Ваших детей? 

– Спустя два месяца мне позвонили с угрозами: мол, знают наш адрес, какую школу посещают наши дети. В квартале было много шпионов. Жить в таких условиях уже стало невозможно. Я была психически истощена, дети напуганы. Ради безопасности детей мне оставалось лишь любой ценой выбраться из этой страны. Но правительство не дало документа о гибели или исчезновении моего мужа, поскольку его тело так и не нашли. Я должна была дожидаться этой бумаги три года. Детей без подписи отца не выпускали из страны. Я была вынуждена соврать, что муж работает в Ливане и нам срочно надо ехать к нему. Так добрались до Бейрута, откуда спустя 15 дней приехали в Армению.

– Все начинать сначала. С чего начали?

– Да, начинать с нуля. Мне казалось, я не смогу заново жить, но… Дети придали мне сил. Адвокат, который вместе с Минасом месяц оставался в плену, при первом телефонном разговоре передал мне его слова: «Уход за детьми я оставляю на тебя одну. �?х будущее пусть будет за пределами этой страны. Воспитай их так, как сделали бы это вместе».  Так и продолжается.

 Школа в Ереване у детей замечательное, учеба тоже. Окружение очень здоровое, все стараются чем-то помочь. Здесь нам очень много помогали. �? сейчас готовы помогать. Я никогда не чувствовала водораздела между сирийскими армянами и местными.

Сирия для меня остается родиной. Когда в 6-м классе во время мероприятия в Алеппо пели Гимн Армении, я ужасно волновалась, а когда здесь слышу Гимн Сирии – от тоски кровь стынет в жилах. Там прошли самые счастливые мои дни, дни несчастий не хочется вспоминать.

Для детей же Армения – единственная Родина. Школа – второй дом, учителя – вторая мать. Так бы не было, если бы у них не было осознания того, что здесь – их Родина. Конечно, психологически раны еще не зарубцевались,  однако дети здесь рады.

 – Анжела, Ваши дети – это и Ваше будущее. Как Вы себе представляете его?

 – Знаете, когда Минас был жив, каждую ночь молился с детьми, учил их разным молитвам. Дети и сейчас молятся. Младший, Мовсес, говорит, что по ночам папа спускается, целует его, и снова поднимается наверх.

 Духовным присутствием Минаса и благосклонностью Владыки пытаемся жить и думать о будущем. Когда отец  подбрасывает своего малыша, ребенок радуется, не боится, поскольку уверен – отец его поймает. Я и дети утеряли эту уверенность, но здесь пытаемся вновь обрести ее. Я рада, что мои дети, кроме Армении, в другом месте не представляют своего будущего.

Амалия КАРАПЕТЯН

Студентка 4 курса факультета журналистики ЕГУ 

P.S. На фотографии в доме Анжелы – счастливая семья, мать, отец и трое любимых малышей. Два года назад жизнь несколько «отредактировала» этот снимок, но для остальных членов счастливой семьи он остается неотредактированным. �? сегодня на пальце Анжелы – чудесное обручальное кольцо, а дети  об отце говорят только в настоящем времени.