Предлагаем вниманию читателей беседу корреспондента «Армяне сегодня» с сирийской армянкой, писательницей, журналистом,  кандидатом филологических наук Маруш Казанчян -Ерамян.

– В социальных сетях познакомилась с Вашим пером, Вашими произведениями, преисполненными искренности и патриотизма, и поняла, что имею дело с интеллигентом, в центре внимания которого – проблемы  армянского языка, литературы и истории, типа армянина, настоящего и будущего Армении… В этом контексте что больше всего заботит Вас сегодня?

– Начну немного издалека – военных действий, происходящих в Алеппо уже три года. В течение этих трех военных лет больше всего заботит то, что мы теряем тип жителя Алеппо… �? не только армянина Алеппо, но христиан, исламистов, живущих в Алеппо. Теряем добрый, честный, гостеприимный, трудолюбивый народ, и не думаю, что этот тип вновь возродится. Относительно Армении и армянства я говорила абсолютно то же самое – больше всего меня заботит тип человека – честного и прямого, от политических деятелей и государственных мужей до последнего человека. Думаю, если тип человека чуть изменится к лучшему, имеющиеся у нас вопросы, проблемы не сократятся, а решать их станет легче. Помимо всего этого, меня многое заботит – это нестабильное положение армянства. Я никогда не проводила разницы между Арменией и Диаспорой – сколько бы  негативного ни говорили (и говорят) об Армении, все равно, она наша, какая есть, и хотя бы такую мы должны беречь и лелеять. В Диаспоре равновесие нарушилось, потому что Алеппо отныне в агонии: уверена, что он вновь расцветет, но для этого нужно время. Когда нарушилось это равновесие, в Армении это тоже ощущалось: был поток беженцев, в экономическом, политическом, социальном плане что-то изменилось. Что касается политики – верно, каждый человек может выражать свое мнение, но о политике Армении я многого не знаю, не понимаю. Могу говорить лишь о том, что видела и пережила.

– Уважаемая Маруш Ерамян, во время нашей беседы Вы сказали, что у Вас музыкальное образование, и как же получилось, что от музыки перешли к литературе?

– Очень интересный вопрос. Тому было несколько причин: одна в том, что, занимаясь музыкой, мешаешь окружающим, ночью не  можешь репетировать, днем – мешаешь соседям. Другая причина в том, что еще с детства я писала и много читала. Поначалу писала рассказы. Когда вышла замуж и родились дети, времени на музыку стало не хватать, и я переключилась на литературу. Что бы ни сделала в литературе – остается ощутимым результатом. �? я начала серьезнее заниматься литературой.

– На какую тему защитили диссертацию?

– «Поэзия армянской Диаспоры с 1965 по 1995 годы», защитила в 2002-м.  По характеру я немного более современная, поэтому и выбрала этот последний период.

– По специальности музыканта работали в Алеппо?

– Да, работала в музыкальной школе им. Арама Хачатуряна Ассоциации армянской молодежи, преподавала, давала концерты, аккомпанировала ряду музыкантов на их концертах.

– Госпожа Ерамян, сегодня Вы живете и работаете в Армении, Алеппо остался вдали, в эпицентре бомбежек… С какими чувствами вспоминаете Алеппо?

– В моем случае есть небольшое отличие от других армян Алеппо: конечно, я не единственная, есть и другие, именуемые «старые армяне»… Это словосочетание вообще звучит на арабском, люди так узнают. В дни Геноцида и депортации, когда армяне добрались до Алеппо, местные армяне уже в определенной степени утеряли свой национальный облик, язык… Правда, была церковь Сорока младенцев, но Литургия там служилась на арабском, семьи утеряли частицу «ян» в своих фамилиях. Например, наша семья называлась   «Нахас», что означает медник, фамилия Казанчян (казан) в какой-то мере содержит смысл меди… Когда пришли спасшиеся от Геноцида армяне, старые армяне Алеппо будто возродились, вновь обрели свой национальный облик, язык. �?менно поэтому Алеппо для меня ближе и роднее – это город не только мой, но и моих дедов и прадедов, старый и богатый духовный центр армянской культуры (в средневековье у нас там был центр письменности). Вопреки этим военным действиям, армяне Алеппо ценой своей крови сохраняют школы. В Алеппо у нас есть арменоведческий центр, где до приезда в Армению я преподавала. Когда прекратятся бомбежки, город очень быстро вновь расцветет и вновь станет  замечательным культурным центром, где не только армяне, но и арабы имеют специфическую культуру.

– А Вы вернетесь в Алеппо, когда восстановится мир?

– Честно признаюсь – непременно возвращусь: мне есть что там делать. Вновь стану работать на нашей арменоведческой кафедре, будут преподавать армянскую литературу Диаспоры.

– В Армении у Вас есть работа?

– Нет. Просто корректирую, редактирую книги. Если понадобится, могу преподавать здесь западноармянский язык.

– Ваши дети продолжают Ваше дело?

– Нет, сын – дизайнер медицинских инструментов и скоро защитит докторскую диссертацию в Германии, а дочка архитектор.

– Знаю, что Вы пишете? В каком жанре творите?

– �? поэзию, и прозу: оба очень близки мне по духу. Стихи пишу, будто молюсь, а рассказы – играючи (речь не о легкости). У меня 5 сборников стихов и 2 книги рассказов. Восьмая книга в процессе – она об очень известных в истории армянках, пытаюсь «оживить» этих женщин в сегодняшней жизни. Например, у меня есть произведение, написанное о Парандзем: какую связь вижу между нею, сегодняшней армянкой и мною, или если бы Парандзем жила в наши дни, какой бы она была.

– Госпожа Ерамян, конечно, все Ваши книги – Ваши родные детища, однако которые из них Вам ближе?

– Книги «Таяние» и «Ночи».

– Коснемся темы 100-летия Геноцида армян.

– Для меня это очень тяжелая тема… В свое время Ваге Ошакан сказал, что «Мы не смогли обойти турецкую сущность турка». Мы никогда не сможем примириться с нерешенностью вопроса Геноцида, в отношении чего есть множество различных мнений, не сможем забыть и простить… У меня было предчувствие и боязнь – Боже, не случилось бы что-то, что помешает нам в поминовении 100-летия Геноцида… �? случилось… Разрушен Алеппо,  разрушены армянские церкви. Мы можем и должны помянуть 100-летие Геноцида армян, но без крика на весь мир…

– Уважаемая Маруш, я знаю, что Вы пишете и статьи: с какими газетами сотрудничаете?

– Пишу разные статьи, отдаю в газету «Азг», канадский «Горизонт», долгое время сотрудничала с «Гандзасаром» Алеппо.

– Легко одолели восточноармянский?

– Да, с легкостью, потому что словарный запас у нас одинаковый: если человек говорит на литературном языке, а не уличном жаргоне, нетрудно понять. Пишу на западноармянском, однако при необходимости могу писать и на восточноармянском.

– Каким Вам видится будущее Армении?

– Я очень реалистичный человек: у Армении, как и других стран, есть свои проблемы. Если местные и зарубежные армяне чуть реалистичнее будут относиться к своей стране, Армения станет  прекрасной страной, потому что необходимый для этого потенциал у нас есть. Нельзя постоянно высказывать недовольство и критиковать. Многие из армян Алеппо тоже попали в это течение и постоянно жалуются.

– Каким хотели бы видеть сегодняшнего армянина?

– Это очень важный вопрос: хотела бы, чтобы армяне обладали таким уровнем сознательности, чтобы чувствовали свою особенность, но имели открытый ум, не боялись чужаков и понимали, зачем нужно учить иностранные языки, но говорить по-армянски, имели хорошие отношения с чужими, но детей женили только на армянах.

– Чем является для Вас Родина?

– Надежный тыл безопасности: куда мы могли деться после этих событий в Алеппо. Но скажу, что Родина для меня прежде всего гордость.

Карине АВАГЯН