Сколь ни велики были экономические, торговые связи Армении, на протяжении веков она была важным торговым транзитным путем, по всему миру разъезжались известные армянские купцы – при всем этом, в истории Армения известна своей архитектурой,  миниатюрами, музыкой, литературой, своим процветающим искусством, великими деятелями культуры и созданными ими великолепными духовными ценностями.  Сегодня, увы, среди нас распространено, в какой-то мере справедливо, мнение, что искусство, культура переживают упадок. Вернее было бы сказать – многих талантливых людей, наделенных невостребованной созидательной жилкой, просто не знают, средства массовой информации не освещают их деятельность… �? все равно они продолжают творить, поражая и восхищая мир пестротой армянственности и Армении. Один из таких людей – наш современник, живописец, скульптор Геворг Егиазарян, с которым мне довелось побеседовать в его огромной студии на одной из окраин столицы, где 14 мастеров привносят жизнь и дыхание в древнее армянское искусство, создавая неповторимые произведения из фарфора и керамики – шедевры искусства.

– Геворг, начнем беседу с прописных истин, фактов.

– Я художник, не имею никаких регалий, единственное мое звание – армянин. Я профессиональный живописец с 17-летним стажем, живу живописью. Родился в Гюмри. Отец был мастеровым, хотя и имел большие увлечения: он мечтал стать художником. Мать была учительницей. В нашем роду художников не было. Образование получил в Гюмрийской художественной школе им.Меркурова, потом –  в Ереванском училище им.Терлемезяна, Ленинградской академии художеств им.Репина, где ввиду некоторых проблем пришлось оставить учебу наполовине. Возвратился в Ереван, поступил и окончил отделение живописи Ереванского художественно-театрального института. Вот и все.

– Помимо Божьего дара, природных задатков, кого Вы считаете Вашим самым большим учителем? Кому признательны тем, чего достигли?

– У меня было несколько учителей, не очень известных: в Гюмри был скульптор Жора Мурадян, которого видел, когда еще был первоклассником. Был очень близок и очень любил Ашота Ованнисяна, Рафаеля Атояна, Арцруняна, Акопа Акопяна. Есть несколько деятелей искусства, в мастерских которых непосредственно учился.

– А кто из величин мирового изобразительного искусства, живописцев был для Вас учителем?

– У меня есть, конечно, предпочтительные титаны – Микеланджело и Леонардо да Винчи, которые до сего дня остаются для меня загадкой: они намного выше человеческого сознания. Величайшими учителями для меня являются также Эль Греко, Кельнер, Ван Гог.

– Думаете, до сего дня и спустя века человеческое сознание не в силах постичь человеческую и божью тайну этих колоссов, их исключительный талант?

– Есть вещи, которые создает человеческая логика, но есть и такие, что по своему характеру Божественны. Это названные мною трое авторов.

– По-Вашему, каким  должен быть художник – как человек, какой он человек?

– Если рассматривать сказанное Вами, как вопрос, это одно, но за Вашим вопросом стоит огромная формула – речь идет о созидательности: неважно, художник, музыкант, писатель, главное, в какой реальности он живет. Есть сознание, вытекающее не только из логики или элементарного сознания, но из духовного сознания, которое идентифицировано с созидательностью.

– Живопись обладает постоянным процессом обучения, или наступает период, когда потребность учиться, перенимать отпадает?

– Сегодняшнее мое сознание существенно отличается от того, что было несколько лет назад, в котором я воспринимал искусство как акт самопожертвования. �?скусство – самопожертвование личности, переосмысление системы ценностей, искусство – вид борьбы, но не за выживание, а за ценности.

– Перейдем в более реалистичную плоскость: сколько лет Вы отсутствовали из Армении?

– Я вообще не отсутствовал из Армении, но долгое время работал в Европе, Америке, на Всотоке. По воле Бога, меня часто приглашали за границу, мне посчастливилось работать с профессионалами из мира искусства. Еще в студенческие годы, в 1993-м, у меня была выставка в Ливане, но в то время, после землетрясения, в Гюмри вместе с друзьями задумали создать галерею, в рамках которой организовали  ряд выставок, развернули довольно серьезную деятельность. В тяжелых условиях, сложившихся после разрушительного землетрясения, многие художники существовали именно благодаря этой галерее. Организовали во Франции две международные выставки,  «Армянская культура на аукционе», в которых участвовали армянские художники. Потом галерея прекратила свое существование. У меня был профессиональный менеджер, который занимался моими делами, организовывал выставки, я же только рисовал.

– Геворг, сколько примерно выставок у Вас было до сих пор?

– Не считал… Наверное, не меньше 60-70 персональных выставок. 70  процентов моих демонстраций проходили в известных галереях Америки. Уже 20 лет на договорных началах работаю с профессионалами.

– То есть Вы известны в Америке: американская пресса пишет о Вас?

– Множество газет, журналов освещали мою деятельность.

– Вас знают за рубежом, а здесь, фактически, нет. Вас это не беспокоит?

– Я не знаю, что значит быть признанным, непризнанным. Непонятно.

– Сколько лет функционирует Ваша огромная студия, Ваша мастерская-студия, с первого взгляда похожая на производственный цех.

– Уже шестнадцатый год, что я со своими добрыми партнерами инициировали возрождение одного потерянного слоя культуры: это керамика Кутай-�?зника, в свое время пользовавшаяся большой славой. Причиной, побудившей взяться за это дело, стало одно важное обстоятельство: в около трех десятках музеев мира, которые посещал, замечал, как эти произведения армянской культуры представлялись как исламистские. Болезненный инцидент произошел в одном из музеев Вашингтона, где наше искусство было представлено как исламское. Я пригласил ответственного сотрудника отдела и объяснил, что эта надпись сделана на армянском, что это произведение армян… �?тальянка-сотрудница заявила, что они раз в пять лет командируются в те страны мира, где функционирует этот вид искусства, что бывала в Турции, Армении, и видела, что в Турции он существует, а в Армении – нет. Так что если бы армяне были носителями этой культуры – в Армении нашлись бы ее следы. Больно было слышать эти слова, и естественно, это стало толчком к возрождению данного вида искусства в Армении. Благодаря Палянам, эта культура сохранена только в �?ерусалиме.

– Как Вам удалось собрать эту небольшую команду: не трудно было затевать такое дело, не будучи специалистом и не имея соответствующих специалистов?

– Конечно, нелегко. Начал копаться в литературе, изучать, учиться, советоваться. В Турции была издана книга об истории керамики, и в ней было это древо культуры,  первые 2-3 названия которой были «нагашами», и лишь после этого следовали турецкие имена. Эта культура и сегодня весьма развита в Турции, там есть довольно обширный рынок. Я путешествовал по Турции – начал с истоков этого искусства, изучал, учился, чтобы возвратить эту культуру в Армению, разыскал людей, имеющих опыт в области керамики – мастеров, искусствоведов. Создали маленькую студию в моей мастерской, поработали пять лет, потом взяли новое помещение. Потом выдался случай из разных стран завезти в Армению новые современные материалы, провести опыты. В результате родилась наша собственная технология. Поскольку я не специалист по фарфору, керамике, а живописец, попытался решить вопросы художественного оформления внешней поверхности. В этот период ко мне присоединились несколько человек, которые тоже не были специалистами этого дела. Я поехал в �?ерусалим, научился там, одновременно организовав выставки. Было несколько секретов, которому они нас не учили. Мы сами создали новые качества и ценности. Фарфоровое производство в Армении основали мы.

– Сырье, порошок есть в Армении?

– К сожалению, нет, приходится завозить. Но то, что делаем, пытаемся делать в собственном формате. Мы открыли свой сайт  «Armenian painting», в котором разместили представляющую нас концепцию, согласно которой наше отличается от «Chines painting», которая у них называлась керамика, и наше имеет преимущества. Они обратились к нам с письмом: о чем идет речь? Предложили приехать и на месте увидеть, уточнить все. Китайцы приехали, посмотрели нашу продукцию, ее преимущества, извинились. Такая компания, как «Версаче», хотела купить наши технологии, но мы не согласились по ряду причин. Попытались собственными силами продолжить, и в итоге получили совершенный материал, фарфор. То, что мы делаем сейчас, предполагает наличие своей школы. Я отошел от живописи и в течение 15 лет посвятил себя этому делу – ведь это национальная культура, служит нации, Родине. Цель нашей деятельности – борьба за историю, грубо говоря, цель заработать деньги мы не преследуем. Это долг нашей души.

– Помимо художественных выставок, образцы этого искусства – исключительно заказного характера, или представляете и на выставках?

– Честно признаюсь: во время моих выставок какую то часть, в качестве произведений искусства, выставляли, но к тому, чтобы представить как культурную ценность, пока финансово не готовы.

– То есть, нуждаетесь в содействии?..

– Я избегаю таких слов: если человек осознает, с чем имеет дело, это один вопрос, если же, не понимая, просто пытается помочь – это большая проблема, с которой мне уже приходилось сталкиваться и давно отказался от таких вещей. Мы платим своим настоящим, своим  сознанием, и никто не в силах одними лишь своими деньгами что-либо здесь предпринять. Если человек осознает, с чем имеет дело, мы охотно будем сотрудничать. Если же ставится вопрос сугубо материальной поддержки –  я лично выступал и выступаю против.

– В период активного живописного творчества какая тема более всего волновала Вас?

– Жизнь в гармонии с духовным человеком. Живопись для меня – зеркало, посредством которого достигаю самопознания.

– Вы выполняете и работы по заказу: как Вас найти? Вас нет и в рекламном поле, через кого Вас находят и дают заказы?

– Очень верно заметили, увы. Действительно, нас очень трудно найти. У нас были четыре  сайта, которые закрыл полтора года назад, потому что мои требования намного превышают нашу деятельность.

– Фактически, Вас можно найти только по личным контактам… Но даже при этом у Вас бывают заказчики, работаете и оплачиваетесь.

– Да, мы есть, существуем и работаем.

– Вы встречались с министром Диаспоры РА. Ваша дружба только зарождается и какого развития ожидаете?

– Наше знакомство, дружба не так уж нова. Министр сама пригласила, и мы побеседовали о нашей деятельности. У меня есть один приятель, армянин Диаспоры, который и рассказал министру о нас. Как художника, министр меня знала, а о работах по возрождению этой культуры мы долго беседовали при нашей встрече, и мне кажется, что это беседа была не просто так -0 она даст свои плоды.

– Что больше всего удивляет и возмущает Вас как художника, человека?

– Удивляет жизнь, возмущает ограниченность.

– Чем является для Вас Родина?

– Родина для меня – мой тип, воздух, земля, вода, которые подпитывают меня. Я родился армянином и боролся за тип, качество армянина.

– Господин Егиазарян, кого Вы считаете самым лучшим армянином? Того, кто… продолжите пожалуйста.

– Того, кто пытается видеть свое сознание вне времени, личных проблем, и видеть свое будущее в раскрытии Божественного, вопросов вечности. Вот кто для меня не только самый лучший армянин, но и вообще лучший человек.

Карине АВАГЯН