�?з своего детства я почти ничего не помню: от войны потускнели воспоминания. Возможно, подумаете, что это к лучшему: ведь если помнить – то помнить о взрывах, плаче, прячущихся в подвалах матерях и детях, стариках в застывшими в глазах слезами, и повсюду – ожидающие глаза. Возможно… Но ведь все это мое, я пережила, это частица истории моей жизни, именуемая одним словом – детство. Если не помнишь детство – значит, жизнь свою прожил наполовину… Кто-то украл детство мое и таких как я, и мы вынуждены были быстрее повзрослеть…

Воспоминания мои пробуждаются лишь после войны – будто только после войны я прожила свое детство. Самое яркое, что помню после войны – Ее лицо, светлое, как Богоматерь. Да, она именно такая – чистая и преисполненная доброты.

Как сегодня помню лето 1995 года, когда Она пришла. Одета была в длинное платье, на лице – солнце. Ей было едва 25-26 лет. Чуть пухленькая.

– Меня зовут Ция, Ция Вардапетян, отныне буду жить в вашем доме, примешь меня, малышка?

Я смущенно спряталась под подолом матери. Она засмеялась. Я начала незаметно изучать ее. Ее длинное, простое темно-синее платье привлекло мое внимание. На секунду вспомнила платья моей мамы, ее худую фигуру. «Хочу, чтобы такое же платье было и у моей мамы», – мелькнула мысль, и я начала смотреть на ее сумку, черные уложенные волосы, легкую помаду. «Почему у мамы нет такого платья. Почему не использует помаду», – думала я, когда она снова заговорила:

– Я приехала издалека, – сказала и достала из сумки несколько коробок конфет, – это для тебя, возьми.

– Мам, это что, – тихонько спросила у матери.

На лице мамы появилась болезненная улыбка. Но она не поддалась боли.

– Сладости. Возьми и поблагодари госпожу Цию.

Я долго смотрела на ее протянутую руку и не двигалась с места: «Мама готовит настоящие конфеты в фольге, я такие не хочу, они не настоящие».

�?з глаз Ции пролилось несколько слез, она извинилась и вытерла глаза. Я удивилась и подумала, что, наверное, обиделась на меня. Потом она положила конфеты на стол и попросила водителя внести чемоданы.

Так Ция появилась в нашей семье…

Однажды она собрала всех детей двора и раздала конфеты и игрушки. Все были восхищены не столько незнакомыми сладостями, сколько их цветами. Потом Ция раскрыла пакет с игрушками, раздала нам. Вдруг кто-то закричал: «Я хочу игрушечный автомат, в следующий раз привезешь мне такой?»

– Что ты будешь делать с игрушечным автоматом? – спросила Ция.

– Как это что буду делать, какая же игра без автомата.

– А в какие игры играешь автоматом?

– Убиваю людей, турок, много турок. Ты знаешь, что такое турок? Турок очень плохая вещь, его нужно убивать, не то придет и сам убьет нас. Вот смотри – отца Давида турок убил. Дядю Карена тоже турок убил, наша соседка бабушка Марго каждый день плачет и говорит: «Будь проклят турок, унесший у меня мое дитя… Турок – очень плохая вещь…

Ция ничего не ответила, повернулась лицом к ореховому дереву во дворе и закрыла глаза руками. Потом несколько раз перекрестилась…

– Ты должен играть другими игрушками. Вот этими, малыш, это хорошие игрушки. А автомат нехорошая игрушка, ты играй только хорошими игрушками и не думай о плохих людях… Хочешь, расскажу тебе сказку «О медвежонке и мороженом». Тебе очень понравится.

– А что такое мороженое?

– Мо-ро-же-ное… Мороженое. Завтра мы вместе приготовим мороженое, хотите?

– Да… да…да… хотим, – послышалось со всех сторон.

На следующий день один принес из дома молоко, другой – сахар, третий – фрукты, и в маленьких стаканчиках приготовили мороженое. В этом вопросе всем помогла моя мама. Через несколько часов поели мороженое… Мо-ро-же-ное… Какая вкуснятина…

Ция принесла фотоаппарат и фотографировала. Мы же непременно улыбались. «Чи-ззз», говорила Ция, и мы повторяли вслед за ней Чи-ззз, чи-ззз… Все было вновинку…

Ция год прожила в нашем доме. У нее была отдельная комната, свой любимый угол, любимое место во дворе. В школе преподавала английский язык. Английский был для нас чужд. Педагоги тоже присутствовали на уроках. Ция не получала зарплату – отдавала ее на нужды школы.

Село Ашан, 1996г.

 Затем она начала обучать учеников национальным песням и танцам. Все заворожено слушали ее рассказы, впитывали ее голос, жесты. Впервые она научила нас песням «Налей вина», «Песня Сероба и Сосе», «Песня Геворга Чауша»… Рассказывала о героях каждой песни…

Однажды Ция рассказала нам об Амбике Сасуняне и его пожизненном заключении. Я была маленькой, многого не понимала, а старшие понимали.Несколько человек даже прослезились, потом выразили желание написать письмо Амбику. Собралась целая кипа писем. Спустя год Ция увезла их с собой в Америку, передала Амбику, прислала ответы написанные рукой Амбика…

Однажды на праздник Пасхи она спросила:

– А как вы отмечаете Пасху?

– А что такое Пасха, – спросили мы.

Вместе с ней мы впервые отметили Пасху, красили яички, играли в пасхальные игры.

– Какая хорошая вещь Пасха, – сказала Лилит с нашего двора. – Жаль, что не знали раньше, а то сколько бы яиц покрасили…

Я никогда не забуду улыбку Ции – в ней было столько грусти. Теперь понимаю, что творилось в ее душе. По собственной воле она оказалась в месте, где переплелись израненные судьбы, так и не состоявшееся детство детей, дымящиеся раны войны. Во всем этом Ция была и родной сестрой, и подругой, и советчиком, и психологом, и педагогом… Ция стала солнцем нашего села…

Она очень любила дикие розы. Когда возвращалась из школы, за огромным букетом диких роз половины лица не было видно. Каждый хотел сам принесли из леса любимые цветы Ции. Часто дети спорили, кто первым подарит ей цветок. Потом стояли в очереди – сегодня я, завтра ты, послезавтра кто-то другой. Все дикие розы леса предназначались ей… Она часто плакала от радости. Все прибегали и обнимали ее… «В таком молодом возрасте я смогла стать самым счастливым человеком», – говорила Ция.

Спустя год настал миг расставания. Ция должна была уезжать в Америку – семья ждала. С чемоданами в руках она стояла в растерянности, слезы струились. Каждый из сельчан что-либо принес для нее – дошаб, варенья, сухофрукты, даже яички и молочные продукты…

Тысячами нитей привязалась Ция к нашему селу, а мы – к ней. В этом причина, что она каждое лето приезжает – хотя бы на день-два.

Ция увезла с родины с собой ростки гранатового дерева: «Посажу в Америке, у нас есть маленький земельный участок».

Однажды мой дед спросил ее:

– Что, гранат расцвел, дал урожай?..

– Нет, дедушка, хоть и не высох, но так и не расцвел…

– У каждого дерева своя родина, доченька… Каждой дерево цветет на своей родине…

Эрмине АВАГЯН 

aparaj.am