«Кажется, руки Ованеса Чекиджяна будто прикоснулись пока еще не изобретенного инструмента человеческого голоса. Эти руки заставили нас слушать что-то очень близкое к звучанию короля инструментов – органа. �? казалось, что в этом органе прослушивается человеческое дыхание, проявляются самые сокровенные движения и чувства».  

Ольгерт Гравитис 

Год еще не завершился…

�? он посвящен великим нашего искусства. По счастливому совпадению, свое 85-летие отметили Вардуи Вардересян, Дживан Гаспарян, Ованес Чекиджян… Великими велика и богата нация, великие создают духовную историю нации. Посему обращаться к ним – не ностальгия или отрицание новых ценностей, а оценка пройденного нами пути и наших духовных накоплений. Мы были бы нищими, крайне нищими, не будь  наших великих, если бы не думали, что под ереванским солнцем в миллионной череде – и наши выдающиеся соотечественники – те,  кто очерчивают рубежи реальности Духа. Если не вдуматься в то, что неподалеку от нас, в репетиционном зале вскинув руки, творит музыку и песню Ованес Чекиджян – наш величайший дирижер всех времен, вдохнувший новое дыхание в нашу народную песню, комитасовские напевы, благодаря которому наша песня – то гордая, то печальная, то берущая за душу, то трагичная и израненная вырвалась из родных рубежей и достигла далеких стран… Когда первые звуки этой песни достигли Ованеса Чекиджяна, когда он почувствовал пленительность нашей песни и мелодии?.. С пяти лет, рассказывает маэстро, он играл на пианино. В Стамбуле, где перемешались европейское и азиатское, пианино во многих домах было украшением, каждая армянская семья считала своим долгом иметь пианино, потому что оно привносило дух просвещения века, хотя Турция и утопала еще в нищете.  Армянские по духу и образу, родители отвели его в национальную гимназию Мхитарян, затем – французскую гимназию Сен Мишель. Музыка была его миром, он воспринимал мир через музыку, посему по окончании гимназии поступил в Стамбульскую консерваторию, совершенствовался в консерватории «Экол нормал дэ мюзик», обучаясь у профессора  Жана Фурне, беря у него уроки дирижирования. Это было похоже на чудо: 16-летний юноша встал перед армянским хором «Дюран» Стамбула, поднял руки – и из этого движения рук родилась песня. Армянская песня…  Комитас и Евмалян… Духовные песнопения и светская музыка слились воедино на представленных им  афишах. В 19-летнем возрасте он уже был дирижером Стамбульского симфонического оркестра. В 1957-м создал свой хор «Чекиджян», четыре года руководил им, а в 1958-61гг. стал музыкальным руководителем и главным дирижером Стамбульского оперного театра. �? это было еще одним чудом: армянин руководил турецким музыкальным театром, да еще Стамбульским, снискавшим большую известность и славу. Здесь было немало армянских музыкантов и певцов, преимущественно склонных к итальянским операм… В 1961-м Ованес Чекиджян был приглашен в Армению. Это было как во сне: жить на родине, заниматься здесь музыкой, сразу получить назначение руководителем государственной капеллы, имевшей большие достижения, благодаря Араму Тер-Ованнисяну ставшей одним из известнейших хоров бывшего СССР. Но все свои величайшие успехи академическая капелла констатировала благодаря усилиям маэстро Чекиджяна. Ему было всего 33 года, когда был назначен художественным руководителем хора. Однажды по случаю Гоар Гаспарян сказала шутя: «В возрасте Христа пришел в капеллу, вынес Христовы муки, но не распятию был предан, а вознесся на вершины славы». Прекрасно сказано. А Арам Хачатрян писал в  одном из писем: «У тебя столь большой охват цветов и тональностей, что поражает. Ты и твоя деятельность – яркое доказательство формулы «общечеловеческое в национальном». Тебе удалось превратить свое национальное в общенациональное и сделать свое искусство общечеловеческим». Одна из величин мирового хорового искусства, Густав Эрнесакс, прослушав хор Чекиджяна, писал: «�?нтонационное богатство, четкость фразирования дают возможность передать слушателю то, что невозможно зафиксировать нотами. В исполнении капеллы звучит не только текст, но и подтекст, не только строки, но и то, что между ними, над строчкой и в подстрочнике. О.Чекиджян с молниеносной быстротой реагирует на малейшее колебание или звучание в той или иной части хора. Под руководством Чекиджяна коллектив напоминает сосуд с ртутью, отражающий малейшее отклонение. В каждое мгновение дирижер готов присоединить к дирижерскому пульту новые нюансы, делая все это с электронной виртуозностью».

Множество слов похвалы и оценки прозвучало, которые осчастливили Народного артиста СССР и Армянской ССР, лауреата государственных премий СССР и Армянской ССР Ованеса Чекиджяна, но у него собственное представление о счастье. Некоторое  время назад в эксклюзивном интервью газете «Армяне сегодня» он сказал: «Счастье – это когда занимаешься любимым делом, когда делаешь это с любовью, когда постоянно находишься в творческом поиске. �?менно это заставляет жить и вкладывает смысл в жизнь. Счастлив ли я? Несомненно. Потому что люблю свое дело, люблю свой коллектив, и думаю, меня тоже любят и ценят. Счастье для меня – дарить людям радость и утешение посредством песни, когда люди после концерта возвращаются домой немного обогащенные, немного очистившиеся душой. Наша работа в каком-то смысле «неблагодарна»: прозвучало – и прошло. Правда, сохраняются записи, но это не то, что живое исполнение. Однако уверен, что то, что получает слушатель от хорошего концерта – не только для этого момента: это ощущение, эта чистота даже подсознательно сопутствует ему на протяжении всей жизни, делает его чуть благороднее, кристаллизирует душу, делает человека немного добрее. Это уже утешает».

Левон МУТАФЯН