Армен Галстян и Айк Ованнисян сопредседатели союза «Муш-Тарон». Выходцы из Муша и Сасуна, которые сегодня живут на своей исконной родине. Один говорит по-армянски, другой – нет. �?х принято называть скрытыми армянами, но когда знакомишься с ними, слушаешь их, слово «скрытый» хочется держать скрытно, не употреблять.

Рассказывает Армен Галстян:

– В Муше у нас есть церковь, баня, кладбище, есть армянские дома, где, однако, живут курды. Цель созданного четыре месяца назад союз «Тарон-Муш: взаимопомощи армян, социальный и туризма» – сберечь и сохранить все это.

Хотим, чтобы армянская церковь Муша была передана нам, чтобы могли отремонтировать ее. Ведем на эту тему переговоры с мэрией. За эти месяцы сумели зарегистрировать армянское кладбище, чтобы взять под охрану. Планируем огородить его. Кладбище занимает площадь около 8000 квадратных метров. Некоторые надгробья повреждены. Наша цель сберечь все это, чтобы не портилось. На этом кладбище покоится глава гайдуков Геворг Чауш.

В Муше и близлежащих селах (Булан, Хаскер, Вардо, Маназкерт) много скрытых армян. Население Муша составляет 100 тысяч человек, из которых 20 тысяч – армяне. Если раньше говорили – наша бабушка армянка, то теперь говорят – наш дедушка тоже армянин.

Я – потомок мушцев и сасунцев, Айк – коренной сасунец, но родился в Муше.

Знаете, многие скрытые армяне сегодня крестятся, но неужели это главное, чтобы считаться армянином. В действительности приоритетна национальность, потом только религия.

У всех нас в разных районах и селах Армении есть родственники. Они смогли утвердиться в Армении. А мы остались и жили «чужой» жизнью, но на нашей земле. Кто из нас выиграл…Трудно ответить.

Отца моего деда на его глазах убили. Он шесть месяцев раненый скрывался в горах. Потом спустился в родное сели и прятался в тонирне одного курда. Когда хозяйка дома увидела его, сказал, что он сын Евы. Эта женщина пожалела его и спрятала в своем доме. Затем 8 лет жил в Тигранакерте, потом бежал в Камышли. Возвратился в Муш и женился на моей бабушке, которую тоже прятала одна курдская семья. После женитьбы перебрались в село Комар, расположенное ниже церкви Сурб Ованес.

Жили двойственной жизнью: вне дома были одни, дома – совсем другие. Помню, когда был маленьким и многого не понимал, удивлялся, что дедушка в основном говорил на курдском. �? когда просил говорить по-армянски, отвечал: выгляни в окно, посмотри, нет никого. Позже понял, что он просто боялся говорить на армянском.

Я армянскому языку научился у дедушки, с ним спал. Если прежде говорил только на Мушском наречии, теперь выучил и восточноармянский, поскольку часто бываю в Армении.

О создании союза думал 20 лет. Мучился, страдал, когда видел, видя, как армяне вынуждены жить по мусульманским законам. Подумал – нужно совершить шаг. Отважился и… многих побудил к смелости. Если раньше говорили – наша бабушка армянка, то теперь говорят – наш дедушка тоже армянин.

Хотим создать «Дом армянина», где любой желающий сможет выучить армянский язык, познакомиться с армянской культурой. В этом вопросе нам поможет наш хороший друг, канадский армянин Вазген Галчеян.

В члены союза принимаем очень придирчиво. Должны быть уверены, что армяне. О многих знаем. Что армяне, но они сами отрицают. Они, к примеру, работает в мэрии Муша. Знаю, что бабушку его звали Шушан, дедушку – Аветис, но он утверждает, что они – курды, переселившиеся в Кавказа. Зачем нам нужны такой человек или ему подобные, люди, отказывающиеся от своей национальности.

Уже тридцать лет я отдал душу за армянскую нацию. Если бы мы не создали союз, кто бы признался, что он армянин? Теперь даже дети приходят и говорят, что они армяне. Раньше говорили: армяне – убийцы, воры, а мы доказывали обратное, говоря, что мы – строители, созидатели.

У нас много целей, планов. Надеюсь, со временем все удастся.  Мы должны протянуть руку друг другу. Например, мой друг Айк не виноват, что не знает армянского. Как ему было учиться, у кого? Думаете, легко жить скрытной жизнью. �? потом – кто знает о нас: думают, что  армяне живут только в Стамбуле. О Западной Армении забыли, стерли из своей памяти. Но живущие там не забыли, помнят…

В 1972 году мой дед написал письмо брату, живущему в Армении, сообщил, что мы есть, живем…

Да, нас часто упрекают, что не знаем армянского, говорим на турецком, курдском. Приведу одно сравнение: человек, утерявший родных и оказавшийся в чужой среде, под опекой чужих людей, со временем становится одним из них – верно? Кто виноват: вопрос, не имеющий ответа.

Не нужно искать виновных и невинных. Зачем нужно спрашивать: мусульманин ты, или христианин, зачем мерилом человека делать религию? Зачем человека, который не может сдержать слез, когда приезжает в Армению, целует армянскую землю, когда дочь свою или сына женит только на себе подобном, не считают своим?

Мы не должны убегать. Моя родина там, там моя Армения, все мое там. Если все мы бросим и покинем, кто позаботится о нашей земле. Этого хотят курды, турки – чтобы мы все бросили и покинули эти земли. Трудности нужно  преодолевать…»

Будто догадавшись (или немножко понимая), о чем идет беседа, Айк Ованес разделил озабоченность Армена Галстяна: «Не хотим, чтобы из тех мест, где много армян (например, Тарон), уходил хотя бы один. Хотим, чтобы все остались там, чтобы эти территории не остались без армян, а наоборот – заполнялись армянами. Только своим присутствием можем сохранить эти земли. В этих местах у нас есть память, история, которые должны быть обновлены, мы должны набраться силы…»

Лусине АБРАМЯН